У
Утопия
«Слово «утопия» по отношению к моему творчеству не точно. Я не ищу социальной,
политической или архитектурной утопии. Утопия в общераспространенном смысле дискредитировала себя.
Я ищу ясные символы. … Если понимать утопию не как социальный проект, тогда согласен,
тогда я работаю над индивидуальной личной утопией в качестве места пребывания духа.
И это и есть некий ритуал» (из разговора Валерия Кошлякова с Данило Эккером).
«Он творит утопию, но утопию особого рода — она не из тех, что устремлены в будущее,
воплощая наши мечты. Утопия Кошлякова реалистична, поскольку обращена в прошлое;
нарушая ход времени, она воплощает в реальность возможности прошлого, показывая
нам настоящее. Эти лица, здания, фигуры и пространства — совсем не те, какими были
и какими остались, у Кошлякова они таковы, какими могли бы быть. Это тоска по возможному,
экзистенциальный разрыв, предмет меланхолической грусти поэта Фернандо Пессоа.
И этот образный строй лучше всего подходит человеческой природе»1
(«Реалистический утопист», Марко Филони).
«Преображенный классицизм не профанируется в творчестве Кошлякова,
не становится обыденным, но сохраняет свое священное величие.
Как переводчик «говорит почти то же самое», так и художник «рисует почти ту же картину».
Но в этом «почти» — вся сила его утопизма, вся мощь его воображения.»
2 («Реалистический утопист», Марко Филони).
- Каталог музея, с. 51.
- Каталог музея, с. 56.