Э
Элизии
Элизия (от лат. ēlīsiō «выдавливание», «выталкивание»)
в лингвистике — отпадение звука (гласного, согласного или слога) в слове или
фразе с целью облегчения произношения для говорящего. Иногда звуки могут быть
опущены с целью улучшения благозвучия. Как правило, элизия непреднамерена, но
может быть и умышленной. Субъективно это воспринимается как «невнятное произношение»
или как «пропущенный звук». В качестве примера осмысленной элизии можно привести
латинскую поэзию, где она использовалась как стилистическое средство. В некоторых
случаях, например, когда одно слово оканчивается на гласную и последующее начинается
также на гласную, в результате элизии слова могут объединяться
1.
«Развитие жанра фэнтези представлено в истории любой культуры в большом разнообразии.
А в проекте «Элизии» я исследовал местный, национальный (этнический) характер, но уже
с новой историей. Только вместо ранее использованных мною античных благородных руин я
взял идею утопий, оформленную смешанной, безордерной архитектурой. Я перенес ее
в пространство русских пейзажей с добавлением к ним культурных памятников национальной истории.
Любые попытки найти свою форму в искусстве всегда отбрасывают русского художника всех
поколений к драматике национальной истории, которую он глубоко переживает» (Валерий Кошляков)
2.
«Название проекта — “Элизии” — следы исчезновений. Описание небытия
и мест обитания знакомых нам, отжитых образов. Руины и сон, представленные
в жанре помпейских фантасмагорий, но только вместо античной обожествленной
природы выступает природа человеческая. Это пространства городов, архитектура различных зданий»
3.
В Музее русского импрессионизма главной картиной становится работа,
находящаяся в "Ритуальном пространстве № 2" под названием "Элизиум" или
"Пролетарский Элизиум". Это мифическое видение, коллаж из образов, в котором
сосредоточена ностальгия по ушедшей великой классике, очищенной от идеологии.
Здесь остались лишь руины, изящные силуэты, словно образы советских построек сошли с гравюр Пиранези.
Эстетика
«Он остро переживает потерю зрителя, превращение его в покупателя — для него болезненна
эта смена парадигм, за которой он видит утрату критериев мастерства и настаивает на
«бедной эстетике» как на национальном качестве. Через эту эстетику утрата осознается
и становится этикой, когда Кошляков говорит, что «занимается чистой страшной категорией,
которая недоступна человеку — трагедией умирания, угасания; неважно — греческие руины или
советская личная жизнь, все превращается в прах. Произведения — плакальщики в этой трагедии» »
4 (Александр Евангели «Трудная вещь»).
- Википедия
- Каталог музея, с. 214.
- Сноб.
- Александр Евангели: Трудная вещь