«Потому что вы мне не нравитесь,» – так мог заявить Валентин Серов заказчику портрета, если тот не удовлетворял его вкусам. Неудивительно, что прославленный художник после скоропостижной смерти оставил свою семью в бедственном положении. Внезапный уход Валентина Серова на пике расцвета его таланта потряс всю художественную Москву.

За короткую жизнь Серов прошел большой путь. И начинался он вовсе не с признания его талантов. Раннюю работу, «Девушку, освещенную солнцем», один из мастеров старой школы назвал «сифилисом», привитым галерее Третьякова. Другой портрет – Иды Рубинштейн – уже сам Илья Репин наградил прозвищем «гальванизированный труп».

К импрессионизму Валентин Серов всегда был равнодушен. Огюст Ренуар и Эдуард Мане никогда не вдохновляли его. И все же «Девочка с персиками» в глазах современников была последним словом, как тогда выражались «импрессионального искусства». Близка к импрессионизму была и философия мастера, его тяга к свету, которую он сформулировал в одном из писем жене:

«В нынешнем веке пишут все тяжелое, ничего отрадного. Я хочу, хочу отрадного и буду писать только отрадное!»

В высшей степени самокритичный Валентин Серов порой называл себя «скучным», «хмурым», даже «злым». А его близкий приятель Константин Коровин описывал в мемуарах почти комичную сцену самобичевания талантливого художника:

«Живописец всегда в себе самом с врагами самого себя. Художник в нем заставляет у себя же вызвать волю к деятельности. Мне нравилось, когда Серов ругал себя «лошадью» и бил себя по голове, что «не может» взять цвета. «Ох, я лошадь», – говорил он».