Мир на глазах меняется до неузнаваемости. Это затрагивает музеи, выставки, наших посетителей и лично нас. Сотрудники музеев – это люди, влюбленные в то, чем они занимаются. В «храмы культуры» они идут служить – искусству, людям, идеям разумного, доброго, вечного – а не зарабатывать деньги. Причем музейщики со всего мира всегда находят общий язык, это универсальный язык живописи, образов и историй. Этот проект – попытка понять, как будет развиваться наша сфера, как нам дальше жить, как помочь нашим посетителям и как не потерять с ними связь в это сложное время. Сотрудники Музея русского импрессионизма взяли интервью у своих коллег из разных музеев мира и узнали, как теперь строится их жизнь. 

Разговор директора Музея русского импрессионизма Юлии Петровой с директором Кадриоргского художественного музея Александрой Мурре.

Юлия: Александра, как давно вы стали директором музея? Как строился ваш обычный день до пандемии?

Александра: В музейной работе определенной рутины и точного распорядка дня не бывает, круг работ руководителя музея ведь очень разнообразен и варьируется от многочасовых заседаний либо в музее, либо в министерстве до участия в развеске произведений в экспозиции или чтения публичной лекции в аудитории музея и занятия со студентами в академии художеств. Иногда выдавались и блаженные дни работы в библиотеке или архиве, поскольку в нашем небольшом музее я не только директор, но и курирую иногда выставки (искусствоведение моя основная специальность, до назначения на пост директора в 2013 году 8 лет я работала куратором в музее). Но, конечно, большинство дней я проводила в музее, и все административные и письменные работы делала в своем кабинете на первом этаже Кадриоргского дворца.

Юлия: Мы закрыли Музей русского импрессионизма для публики 17 марта. Это решение мне самой далось очень непросто. Еще утром 16-го я говорила сотрудникам, что мы не будем ничего менять и продолжим работу. Еще утром 17-го настаивала, что коллектив будет работать из офиса. Но ситуация в городе и стране менялась так быстро, что уже три дня спустя все были переведены на удаленную работу. Казалось, что это – временная мера. В тот момент в Москве еще работали рестораны, магазины, парикмахерские, школы. Представить, что полная самоизоляция – это новая реальность, было невозможно. Как вы адаптировались, как сейчас строится ваш день?

Александра: В режиме карантина музей был закрыт с 13 марта, а большинство работников переведены на режим работы на дому (кроме консерваторов и техников выставочного отдела). Поскольку закрыты и школы, то и мои дети (они ходят в 10-ый и 1-й класс) находятся дома. Надо лавировать в графике своих видео-собраний, видео-уроков детей, помогать с учебой младшему ребенку, отвечать на звонки, писать тексты, готовить новые программы и т.д. Но и, конечно, отсутствие возможности пообедать в столовой и перекусить в кафе означает непривычно массивный объем работ по готовке. Главное, что день начинаем утром по будильнику, в 8 утра разминка, завтрак, и каждый приступает к своим обязанностям. Как все новое, переход на удаленный режим был трудным в первые недели, сейчас ритм налажен и все уже проходит органично, и мы более-менее укладываемся в графики. К счастью, в Эстонии даже в условиях жесткого карантина были разрешены прогулки на свежем воздухе. Поэтому после долгого рабочего дня за компьютерами, мы могли всей семьей быть на природе, активно обратились к велоспорту, благо живем в приморском городе, новые велодорожки проходят вблизи от дома и можно выстраивать очень живописные маршруты. Теперь уже готовимся выходить из «окопов», поэтому снова грядет перестройка режима дня.

Юлия: Как работает музей сейчас? Выходите в онлайн или готовите новые офлайн-проекты? Есть какой-то, каким особенно гордитесь или особенно любите?

Александра: Музей ответил на новую ситуацию более активной онлайн деятельностью, как и практически все музеи. Сначала выложили в открытый доступ наши прежние виртуальные программы и начали подготовку новых. Очень жаль было выставки, которые закрылись преждевременно и демонтаж которых должен был состояться в условиях карантина. На этих выставках и были сделаны первые видео-экскурсии, которые транслировались в соцсети и на сайте музея, а также ретранслировались на новостных каналах Эстонии. В первые недели карантина публика была особенно восприимчива и отклик на первую видеотрансляцию с выставки имел неожиданно большой отклик – видео смотрело в прямом эфире порядка 20 тысяч человек, общее число просмотров было более 60 тысяч, был шквал благодарных отзывов. Но все новое становится привычным, последующие выходы в эфир были популярны, но не настолько. Видео-экскурсии проводились раз в неделю, в определенное время, став своего рода традицией. Последняя трансляция была 5 мая. Теперь усилия направлены на открытие музея для публики (с 19 мая).

Для школ музей подготовил за это время 5 музейных уроков онлайн, которые учителя могут использовать не только в условиях дистанционного обучения, но и после кризиса, в нормальных условиях. Это материалы, которые могут в некоторой степени заменить, но на самом деле все же дополнить посещение музея. Программы включают обзор темы, задания (как письменные или устные, так и игровые интерактивные развивающие и обучающие игры) и видеопособия. Последняя часть может при реальном посещении музея быть опущена, но остальные материалы очень полезны для подготовки перед посещением музея и для закрепления материала. Необходимость оформить такого рода материалы была уже давно, но кризис помог ускорить этот процесс. Сейчас учителя активно используют наши материалы. Посмотрим, какой будет результат и обратная связь в долгосрочной перспективе. Но ясно, что беспрецедентный опыт тотального перехода на «цифру» не оставит без изменений ни образование, ни сферу культуры. Хотя для музеев самым важным все равно остается реальное присутствие – возможность увидеть «вживую» произведения искусства, этот опыт не заменит никакое видео или мультимедиа.

Во время кризиса, конечно, продолжалась и «нормальная» работа. Выставки, базирующиеся на местных собраниях, были сделаны и ждут теперь, пока музеи откроют. Международные проекты пришлось перенести, к сожалению, на будущий год. Продолжается работа над новыми выставками, которые откроем осенью, с особенной радостью ожидаем выставку «Всегда рядом с нами. Кошки и собаки в искусстве XVI-XIX веков», где будут представлены экспонаты из Государственного Эрмитажа, Национальной художественной галереи Финляндии, а также из разных эстонских коллекций. С выставкой связан каталог, детская книга и интенсивная программа мероприятий, так что работы с подготовкой всего этого очень много. Скучать было некогда, с удивлением читала в соцсетях жалобы на скуку и усталость от ничегонеделания. Могу с уверенностью сказать, что большинство музейных сотрудников в эти месяцы работало в еще более усиленном режиме, чем обычно.

Юлия: Как живет ваш город сейчас? Можете ли вы свободно перемещаться? Визуально город изменился? Какие впечатления, когда выходите на улицу? Я недавно вспомнила, как играла в детстве, когда убиралась в квартире: будто в один прекрасный день все люди эвакуировались с Земли, и вот я вернулась много лет спустя, зашла в квартиру и должна убрать всю эту скопившуюся за десятилетия пыль. Сейчас, проходя мимо закрытых ресторанов, где на столах лежат салфетки и стоят приборы, вспомнила ту свою игру.

Александра: Город Таллин начинает уже потихоньку «оживать». Но первые полтора месяца карантина требования и рекомендации властей и служб здравоохранения очень точно выполнялись (причем без каких-либо санкций). Город был пустой, особенно странно это выглядело в солнечные теплые дни. Причем самый фантастический, почти апокалиптический вид имел Старый город, ведь там всегда полно туристов, а теперь была полная тишина и безлюдье. Поскольку выход на улицу не был запрещен, то в парках, лесных массивах и на тропах здоровья было все время довольно много людей. Но все бдительно соблюдали дистанцию и меняли траекторию прогулки, завидев идущего навстречу. Сложнее всего невозможность общения дается детям, ведь им так важно играть друг с другом.

Юлия: Мои родители в Петербурге, я успела съездить к ним с детьми как раз перед введением карантина. Договаривались с сестрой – наконец-то встретимся, поболтаем, поиграем в настольные игры, дети пообщаются друг с другом. В итоге встретились, вместо игр достали швейную машинку и нашили масок разных размеров на всю семью. Как сказалась пандемия на вашей семье?

Александра: Обычно наша семья тесно общается, в ближайший круг входят родители и семья сестры. Мои родители очень много занимаются с внуками, и теперь вынужденное удаление тяжело и им, и нам всем. Родители входят в группу риска, поэтому с детьми и внуками пока нельзя встретиться. Возим им продукты, но передаем «бесконтактно», общаемся по скайпу, чтобы хоть как-то поддерживать связь. Но дома между собой теперь было возможно проводить гораздо больше времени вместе – гулять, обсуждать дела, играть. Поскольку обычно у меня часто бывают командировки, то для детей этот долгий период был как нежданный отпуск – мама почти все время дома.

Юлия: Уже сейчас слышу от знакомых и читаю в интернете: когда всё закончится, я буду жить совсем не так, буду позволять себе всё, чего не позволял раньше, без оглядки. Две знакомые пары в карантине приняли решение пожениться, потому что, оказывается, ничего нельзя откладывать, обстоятельства могут нарушить любые твои самые стройные планы. Как вы думаете, а в музейной жизни после изоляции что-нибудь изменится?

Александра: Я довольно скептически отношусь к заявлениям о том, что после того, как – все изменится и начнется новая жизнь. Думаю, что каждый из нас испытывал чувство счастья и эйфории после тяжелой болезни, когда понимаешь, что для счастья нужно так мало – чтобы ничего не болело. Но неделя или две – и готовность радоваться каждому мгновению как-то притупляется. Так и в этом случае, мне кажется, в первые месяцы люди будут вести себя несколько иначе, для музеев это значит, вероятно, повышенный интерес со стороны посетителей, многие, кто годами откладывал посещение музея, сделают это. Некоторые их них, возможно, возьмут это в привычку, приобретут абонемент, и музей обретет новых друзей. Но это будет, как мне кажется, не более 10% от числа посетителей. Но для самих музеев важно сделать свои долгосрочные выводы и сделать коррективы в формах работы с публикой. Пересмотреть форматы мероприятий и тактику контактов с публикой.

Юлия: Я очень жду возвращения нормальной жизни. Думаю, оно будет постепенным. Вначале откроются детские сады, парки, магазины, потом может быть рестораны, а сфера культуры, наверное, одной из последних. Хочу смотреть за этими этапами, праздновать их, заново опробовать все. Представляю, как мы с коллегами первый раз после карантина придем на работу. Наверное, закажем в офис что-нибудь вкусное. О чем в эти дни мечтаете лично вы?

Александра: Возвращение к нормальной жизни, безусловно, будет постепенным. Мы уже составляем графики выхода на работу. Часть коллег работает определенные дни недели в своих кабинетах (чтобы не пересекаться). После открытия музея для публики продолжатся частичные ограничения, собрания и лекции можно до конца лета проводить только в виртуальном формате. К тому же школы решили в Таллине не открывать до конца учебного года, так что у родителей будут дополнительные сложности – как организовать домашнее обучение детей в условиях, когда родители должны вернуться на работу в офис, а бабушки и дедушки еще на всякий случай в карантине. Поэтому праздновать возвращение всем вместе, похоже, не получится. Но мечтаем всем коллективом выехать на природу и отметить дни рождения четырех коллег, которых в апреле и мае были вынуждены поздравить только виртуально.