Мир на глазах меняется до неузнаваемости. Это затрагивает музеи, выставки, наших посетителей и лично нас. Сотрудники музеев – это люди, влюбленные в то, чем они занимаются. В «храмы культуры» они идут служить – искусству, людям, идеям разумного, доброго, вечного – а не зарабатывать деньги. Причем музейщики со всего мира всегда находят общий язык, это универсальный язык живописи, образов и историй. Этот проект – попытка понять, как будет развиваться наша сфера, как нам дальше жить, как помочь нашим посетителям и как не потерять с ними связь в это сложное время. Сотрудники Музея русского импрессионизма взяли интервью у своих коллег из разных музеев мира и узнали, как теперь строится их жизнь.  

Разговор куратора просветительского отдела Елены Шаровой с руководителем образовательного отдела Музея Пикассо в Барселоне Анной Гуарро и координатором отдела Марией Альковер.  

Елена Шарова, куратор росветительского отдела Музея русского импрессионизма:

Музей Пикассо в Барселоне уникален тем, что открылся еще при жизни художника. Большая часть работ когда-то была подарена самим мастером городу на условиях создания музея. Каталонцы этим очень гордятся и при случае всегда вспоминают щедрость Пикассо. Сам музей идеален для знакомства с его наследием – работы расположены таким образом, что можно проследить всю творческую жизнь художника: от первых реалистичных полотен до увлечения керамикой. Отдельное впечатление – залы, посвященные «Менинам» Веласкеса. Пабло Пикассо был буквально «одержим» этой работой и создал сотни своих вариаций на ее тему. Я обожаю этот музей и при случае всегда забегаю хотя бы на час. В феврале, за несколько недель до закрытия границ, я в очередной раз побывала в Барселоне, но не успела заглянуть в любимый музей, отложила на другой раз. О чем, как вы понимаете, сейчас жалею. Этот разговор с коллегами – тонкая ниточка, связывающая меня с одним из любимых мест на земле. Барселона – праздник, который всегда с тобой, и страшно представлять солнечные улицы города пустыми, а неунывающих свободолюбивых каталонцев – запертыми в квартирах. Эти письма от Анны и Марии стали моим вдохновением. Важно было узнать, что, даже когда вирус затронул их жизни, они не опустили руки и продолжили работать над своими образовательными программами для детей.  

1) До карантина мой день начинался с чашки кофе на голодный желудок и судорожных сборов: пропуск в музей, карточки, косметика, потому что проспала и не успела накраситься, наброшенное на плечи пальто, и очередная поездка в такси – благо до работы 15-20 минут без пробок. На работе – утренняя летучка с сотрудниками, работа с документами, еще кофе, проверка почты, если нет встреч, потом текущая работа над творческими проектами – разработка мастер-классов, серии лекций, подготовка к публичным выступлениям. А как у вас строился день до карантина? Было ли четкое расписание, которому следовали? Что было в приоритете?  

Анна Гуарро, начальник образовательного отдела Музея Пикассо: 

Кофе с утра – это обязательно! Раньше утро было расписано по минутам: прогулка или пробежка с собакой, завтрак с детьми. Затем спешили с сыном на школьный автобус, и только потом я отправлялась на работу – либо на велосипеде, либо на метро, либо вообще пешком, если у меня было время, – дорога занимала всего 20 минут. В музее тоже начинала работу с разбора почты, затем встречи (внутренние или выездные), подготовка грядущих мероприятий или наблюдение за текущими проектами.  

Мария Альковер, координатор образовательного отдела: 

Мое утро начиналось в шесть часов. Я всегда любила утро, и еще одно отличие – оно всегда начиналось с киви. Еще до кофе.  

2) На карантине моя жизнь сильно изменилась. Главное – я взяла собаку из приюта, и теперь мое утро подчинено режиму. Я просыпаюсь без будильника в восемь часов и успеваю заняться йогой, приготовить вкусный завтрак, прогуляться с псом по бульвару у дома, а затем приступаю к работе. Почта, звонки коллегам, работа над переводом просветительских программ для детей и взрослых в онлайн. А как изменился ваш день? Как вы работаете теперь? Посещаете ли музей или налажена работа из дома?  

Анна Гуарро: 

С 13 марта в Испании ввели жесткий карантин и всех обязали сидеть дома, так что посещать музей мы не можем. Я, конечно, по нему очень скучаю.  

Встаю я в принципе в то же время, что и раньше: стараюсь обогнать всех, чтобы к тому моменту, как просыпается мой сын, я могла бы уже успеть разобрать рабочую почту и помочь ему с домашней работой. Так что время, которое раньше я тратила на общественный транспорт, сейчас уходит на то, чтобы сделать все утренние дела. Поскольку я занимаюсь социальными сетями и сайтом музея, а также образовательными и культурными мероприятиями, мой день обычно очень насыщенный: много встреч и много решений, как сделать музей культурным ресурсом для всех во время карантина. К счастью, в музей пришел еще один человек, и часть работы была передана ему. Эти недели прошли в вихре реструктурирования проектов, бюджетов и планирования на ближайшее будущее. Кажется, количество встреч за это время нисколько не уменьшилось! Но я люблю Zoom, Jit.si, Google Meet и Skype. Я думаю, что эти технологии сохранятся в нашей работе и после завершения карантина.  Когда я думаю о том времени, которое я тратила, бегая с одной встречи на другую, это все кажется теперь спасением.  

Мария Альковер: 

Возможно, лучшая часть карантина – подъем в восемь утра, на два часа позже, чем обычно. Мое утро с девяти до двух проходит в работе и домашних заданиях. Мой 11-летний сын страдает дислексией, и ему очень трудно самому организоваться – приходится помогать с уроками. С коллегами мы сейчас работаем над несколькими проектами: «Escoles Tàndem» (я позже о нем расскажу), школьные программы на следующий год (я пишу методические рекомендации) и «чемоданчик педагога»: это набор материалов для проведения занятий по искусству за пределами музея.  

3) На этой неделе я впервые провела онлайн-занятие для детей по нашей выставке «Юрий Анненков. Революция за дверью». Она сейчас временно закрыта из-за карантина. Мы обсуждали картины и жизнь художника, рисовали свои работы по мотивам его произведений. Я с удивлением обнаружила, что детей выход в онлайн совершенно не смущает, они общаются и вовлекаются в процесс с таким же интересом, как делают это в музее. Возможно, даже охотнее обсуждают картины и высказывают свои версии происходящего на них. А как у вас? Наладили ли вы работу с детьми онлайн? Или считаете, что это лишнее и просто готовите новые занятия на будущее?  

Анна Гуарро: 

О, это, должно быть, отличный опыт! К сожалению, наша работа с детьми не предполагает выхода в онлайн. Мы сотрудничаем со школами, которые сейчас закрыты. Несколько из них находятся в нашем районе и одна – в соседнем.  В течении трех лет мы работаем с ними над очень масштабным и важным проектом под названием «Escoles Tàndem». Мария, которая руководит им, расскажет вам подробнее. Соседняя школа, с которой мы сотрудничаем уже четыре года, готовит проект на основе #GettyChallenge (флешмоб в социальных сетях, когда пользователи копируют известные произведения искусства - Е.Ш.) с нашими работами, так что у нас после карантина будет более трехсот версий работ Пабло Пикассо, увиденных глазами детей!‌ ‌ 

Мария Альковер: 

До пандемии мы начали второй этап нашего сотрудничества со школами в Барселоне в рамках «Escoles Tàndem». В проект вошла школа с 98% мигрантов: разные культуры, разные семьи, разные уровни образования и знаний. Наша цель – добиться изменений в школьной программе, в методологии. Мы хотим, чтобы образовательные учреждения создавали условия для общения и дружбы для своих учеников, несмотря на их разный опыт, объединяли их. И, конечно, важно, чтобы школы сохраняли высокий уровень образования. Карантин, с одной стороны, прекратил ежедневную работу с учениками, и мы ждем его окончания, чтобы увидеть, как будет происходить воссоединение. Но, с другой стороны, он предоставил нам больше времени для того, чтобы подумать, обсудить, поработать с учителями в гораздо более расслабленной обстановке. У нас наблюдается большой прогресс в более глубокой проработке самого проекта (на бумаге), что даст больше уверенности учителям, когда они приступят к работе в классах. Наших учеников ждет интересная проектная работа, включающая искусство в процесс, разговоры о произведениях искусства, эксперименты...‌ Сейчас социальные сети, по большей части Facebook и Instagram, позволяют нам поддерживать контакт со студентами.  

4) В Москве введен пропускной режим, и мы не можем свободно перемещаться по городу. Из доступного – прогулка до ближайшего магазина, аптеки или с собакой. Слава Богу, я завела пса и теперь могу выходить из дома. Тем не менее, большую часть дня я провожу за компьютером дома, работая. Как у вас обстоят с этим дела? Можете ли ходить на работу? Или в музее дежурит только охрана?  

Анна Гуарро: 

Как я уже говорила, у нас ввели жесткий карантин, и до 2 мая мы находились в полном заключении. Любые прогулки были запрещены. В музей допускаются только охрана и клинеры, а также реставрационный персонал по разрешению. К счастью, у меня есть собака, и я могу гулять с ней! Обычно я очень активна, и мне трудно сидеть дома. Вчера я смогла выйти на пробежку, что было невероятным удовольствием!! 

Мария Альковер: 

Да, мы тоже всей семьей сидим дома. Я не была в музее с начала карантина. 

5) Моя мама живет в другом городе, поездки между Москвой и ее городом приостановлены: не летают самолеты и не ездят поезда. И я очень волнуюсь за нее. На Пасху я заказала ей доставку куличей из кондитерской, и она расплакалась. Для нас – очень тяжело не видеться так долго. Как вся эта история затронула лично вас и вашу семью?  

Анна Гуарро: 

Мне не на что жаловаться, только если на то, что я скучаю по своим родителям. Они также живут не в Барселоне, и они очень старые, так что встречи с ними даже не обсуждаются – я могу подвергнуть их опасности. К счастью, у них все хорошо, и они не болеют! Моя дочь – тинейджер, и она сама организовывает свой день (то есть спит допоздна, постоянно переписывается с друзьями и только в конце дня вспоминает, что у нее есть домашние задания!). Мой сын обожает быть дома, мне приходится иногда даже заставлять его выйти куда-нибудь! Обычно нам хорошо вместе, но время от времени возникают некоторые трения, особенно когда речь заходит о помощи мне по дому. Мы злимся, выходим из себя, кричим и ссоримся, а потом обнимаемся, миримся, и, конечно, разговариваем. 

Мария Альковер: 

К сожалению, коронавирус затронул мою семью напрямую. В первый же день карантина мы в ужасе узнали, что у моей 83-летней мамы поднялась температура. Никаких симптомов больше не было, поэтому мы не стали обращаться за медицинской помощью. В конце концов, благодаря знакомству, на десятый день болезни мы смогли сделать тест, и он подтвердил коронавирус и пневмонию. Мама была госпитализирована примерно на восемнадцать дней. Все это время с нами никто не контактировал, лишь раз в день звонил доктор. Сначала новости были лишь плохие, затем мало-помалу ей становилось все лучше, и в конце концов она поправилась. Она очень сильная и очень независимая личность. Теперь мы спокойны, мама решила пока пожить одна в своей квартире. Что ж, это ее выбор. Дома нас четверо, мы с супругом и двое сыновей. У нас еще есть дочь, она живет в Лондоне и также сейчас сидит на карантине. Сейчас все самое страшное позади и у нас все в порядке.  

6) Пока мне сложно представить, что будет дальше, и я продолжаю придумывать программы к открытию музея в тех же форматах, что мы их и делали всегда: лекции для взрослых, мастер-классы для детей в группах. Как на ваш взгляд, эта история отразится на музеях? Не перестанут ли люди ходить к нам после карантина? Каким вы видите музей будущего?

Анна Гуарро: 

Много всего уже было об этом сказано, и конечно, какие-то изменения все же случатся.  

Я надеюсь, что та роль, которую музеи, искусство и культура в целом сыграли в этом кризисе, изменит отношение общества к нам: социальная значимость музеев и те задачи, которые мы ставим перед собой по сохранению, исследованию и передаче нашего культурного наследия, были выдвинуты на первый план, и я очень благодарна обществу в целом за признание нашей миссии. Искусство и культура стали необходимы для поддержания эмоционального равновесия и интеллектуальной активности для многих людей, особенно в трудные времена. 

Однако экономические перспективы музеев весьма туманны. Даже те из нас, кто был экономически самодостаточен, на какое-то время перестанут быть таковыми. Так что мы находимся в руках наших правительств. Их вера в нас и их реакция на знаки, которые люди начали слать через социальные сети, теперь станут ключом к нашему будущему.

7) Я никогда не думала, что буду скучать по поездкам с утра на метро на работу и по нашему маленькому офису. А сейчас я мечтаю зайти с утра в наш openspace и просто сказать «всем доброе утро!» и услышать голоса коллег в ответ, а затем спуститься в экспозицию и увидеть, как она заполняется людьми. О чем мечтаете лично вы сейчас, чего вам не хватает больше всего?  

Анна Гуарро: 

Войти в офис и сказать всем: «Привет!» – это звучит как мечта! Я по этому очень скучаю. Мечтаю гулять по музею до его открытия, видеть школьников, приезжающих на экскурсии и занятия (их нетерпеливые любознательные лица!), общаться с коллегами, встречаться с командой и совместно обсуждать проекты, волноваться по поводу предстоящего мероприятия... Работать над проектом и ходить в галереи, чтобы увидеть ту или иную работу или проверить ту или иную характеристику… Обедать всем вместе! Такое это все удовольствие! 

Мария Альковер: 

Полностью согласна. Я мечтаю о том же сейчас!