Портрет песнебойца футуриста Василия Каменского, 1916

Государственная Третьяковская галерея

Портрет песнебойца футуриста Василия Каменского стал своеобразным манифестом борьбы за новое искусство. Здесь изображен поэт и летчик, многолетний друг и соратник Бурлюка. Каменский и Бурлюк сообща пробивали дорогу футуризму в России. «Это я. Это я – Футурист-песнебоец \ И пилот-авиатор» – читал свои стихи Каменский, в то время как у него на лбу красовался нарисованный Маяковским аэроплан, символический «знак всемирной динамики». Вместе с Каменским и Маяковским Давид Бурлюк организовал «Большое всероссийское турне» футуристов, во время которого их нередко спасал диплом авиатора Василия Каменского. Чтобы лекцию утвердили городские власти, Каменский показывал им свой диплом, те проникались уважением к нему и предоставляли зал для выступлений футуристов. При этом, на афишах подчеркивалось, что Василий Каменский – «пилот-авиатор Императорского Всероссийского аэроклуба».  Но однажды в Харькове губернатор прочитал название лекции Каменского «Аэропланы и поэзия футуристов» и спросил, при чем тут футуризм. Каменский ответил, что «футуризм, главным образом, воспевает достижения авиации». Тогда губернатор поинтересовался: «А Бурлюк и Маяковский тоже авиаторы? – Почти…» – ответил Каменский.

Тот факт, что Каменский был летчиком, значительно усиливал позиции футуристов, наглядно демонстрируя, что их призывы соединить новое искусство с жизнью строятся не на пустом месте, а уже реализуются в биографии одного из них.

«Песнебоец» – это придуманное слово Каменского. Один из принципов футуризма – это расширение словаря. Поэты придумывали новые слова, чтобы оживить омертвевший язык, на котором мы все говорим. Так они надеялись вернуть языку утраченную им чувственность.

Несмотря на то, что и название, и герой картины относятся к футуризму, сама картина вовсе не отражает идей этого направления. Своими сочными красочными пятнами она больше напоминает о холстах фовистов. Над условным Каменским автор разместил обнаженную женскую фигуру с розой в руках. Она и парит над поэтом, и в то же время будто возлежит на красном покрывале. А справа, перпендикулярно ей, художник разместил городской пейзаж, однако, чтобы его рассмотреть, картину нужно повернуть. Давид Бурлюк не изображает объекты в движении, как это делали художники-футуристы, но буквально заставляет зрителя вращаться вокруг его работы.