«Пора перестать ездить за модами в Париж, пора стряхнуть с себя вековую рабскую зависимость, пора иметь свое лицо… Пора бросить раскрашивать русскую поэтическую, скромную природу в синьку и медянку, а русского человека в мулата с острова Таити… Нам это не идет, как не идет цилиндр Маяковскому и золотой лорнет Бурлюку!» – вот так оригинально, со свойственной ему горячностью, Станислав Жуковский призывал своих друзей-художников к поиску собственной, индивидуальной манеры.
Хотя сам он импрессионистические приемы использовал. Правда, только ради того, чтобы насытить полотна живостью, сделать их более лиричными. В его картинах всегда сохранялись простота и реалистичность. «Моне, Сезанн и другие – прекрасные и очень искренние художники. Но я не выношу, когда пишут русскую природу, подгоняя её под полотна Сезанна. Когда я вижу такие произведения, я делаюсь буквально больным!» – повторял Жуковский.
Свой «Осенний лес» он написал, скорее всего, в Тверской губернии. Туда каждый год Жуковский выезжал на пленэры. Компания у мастера была более чем приятная: друзья-художники Николай Богданов-Бельский, Исаак Бродский. Осень Жуковский изображает пышной, роскошной, несмотря на грядущее увядание. Потому картина наполнена чувством какой-то очень «светлой печали», даже отрады.